Тайны, загадки и легенды Кентау

Лучше всего голос америки ловила "спидола" , как помню это бабушка ВЭФина, Вов ты мог её у нас помнить.когда родичи тусили с кем нибудь, мы её насиловали шарманщиками, кстати тож проработала лет сорок.

Легенда о мастере и принцессе Маризе

Город Туркестан со второй половины пятнадцатого века стали называть второй Меккой, потому что по повелению грозного султана эмира Тимура там был построен мавзолей святого Ходжи Ахмеда Ясави. Великолепен мавзолей, отражающий своими голубыми куполами солнечные лучи. Но есть в нем изъян, который бросается в глаза: незавершенность архитектурного ансамбля.
Для строительства мавзолея султан Тимур согнал мастеров-строителей со всех концов света, показывая свое уважение к святому Ходже Ахмеду Ясави. Руководил лепными работами и художественным оформлением здания молодой джигит. Это был не только непревзойденный мастер, могущий вдохнуть жизнь в глину и камень, но и красавец. Дал ему Всевышний еще один великий дар - чудесный и сильный голос.
Каждый вечер, когда солнце завершало свой дневной путь, а зодчие заканчивали работу, мастер взбирался на стены строящегося мавзолея и начинал петь. Его волшебный голос далеко разносился по притихшей степи, напоминая строителям о далекой родине, пробуждая воспоминания о родных и близких.
Всякий раз, когда первые звуки песни джигита начинали парить над землей, распахивались узорчатые двери шелкового шатра в ставке султана Тимура, и стремительно выпархивала наружу прекрасная принцесса Марзия, племянница великого полководца. Долго и неподвижно стояла красавица, внимая чудным звукам песни...
Чтобы подчеркнуть, как высоко султан Тимур оценивает труд мастеров, сама Марзия ежедневно в полдень приносила им питье. Юный мастер и красавица принцесса, прятавшая лицо под воздушной вуалью, тайно полюбили друг друга.
Как-то Марзия протянула мастеру пиалу с напитком, а тот, не выдержав, откинул вуаль с ее лица. Невольным свидетелям показалось, что померк ясный день... Так несказанно прекрасна была принцесса. В то же время всех охватил страх, ведь случилось неслыханное: какой-то раб осмелился дерзко оскорбить особу царской крови! Марзия лишь улыбнулась и ушла.
Рабы окружили юношу:
- Ты что, враг самому себе? Завтра из похода вернется эмир Тимур. Племянница, конечно, поведает ему об этой истории. Возмущенный твоей дерзостью эмир может тебя строго наказать, а заодно и нас.
Задрожал мастер, поник головой.
- Что же мне теперь делать? Что делать? - взмолился бедняга, покрывшись холодным потом.
- Надо нам всем ночью бежать!.. - предложил кто-то.
На следующий день надсмотрщики не обнаружили многих мастеров. За беглецами была снаряжена погоня. Где уж тут скрыться? Беглецов схватили и бросили в зиндан.
Наутро Марзия написала мастеру послание такого содержания: «Создатель щедро наделил тебя мастерством зодчего, красотой молодости, божественным даром певца. Даже одного из этих качеств достаточно, чтобы человек мог осуществить свои мечты. Но в нужный час у тебя не оказалось мужества. Все, чем ты обладаешь, все твое мастерство, красота, певческий талант - кому теперь они нужны? Ты струсил, и я разочарована в тебе. Жаль, что я поверила в твою любовь! Прощай! Ты не достоин настоящей любви, ради которой я могла бы перешагнуть через преграды! Где нет мужества, там нет любви!»
Эмир Тимур не стал разбираться, где тут правда, а где ложь. Ему доложили о побеге, он приказал казнить беглецов.
Так погиб мастер и его друзья. Предательство в любви -страшнее преступления!
Поэтому и осталась часть мавзолея недостроенной.

О Серке (XVI век)

Когда-то в долине Сырдарьи были богатые аулы, где жили казахи, промышлявшие земледелием, скотоводством, рыболовством. И ходил по этим аулам акын Серке, играл на сыбызгы (флейта из камыша) красивые песни собственного сочинения. Народ любил его, везде он был желанным гостем. Однажды увидел акын Серке девушку, которая была красивая, как луна, брови, как дуги, глаза чистые и глубокие, как вода в роднике. И ходила она по земле также плавно и красиво, как гусь по воде. Сердце акына было пленено сразу, и он говорит ей бесхитростно: «Полюбил я тебя, будь женой моей». На что она вскинула высоко свои красивые брови и ответила: «Кто ты есть такой? Ты - бродяга, вот если сможешь мне на уши надеть серьги, которые светились бы, как кошачий глаз...» - засмеялась серебристым смехом и пошла своей красивой походкой. Грустно стало Серке. Пошел он на берег Дарьи и стал петь свои самые печальные песни, и услышал: «О Серке, почему ты сегодня такой грустный?» - рядом с ним сидел камышовый кот. В те времена дикие звери понимали и говорили как люди. Серке рассказал ему как другу о девушке, которая была красива, как луна, имела брови, как дуги; глаза глубокие и чистые, как родники и ходила по земле так же плавно и красиво, как гусь по воде. «Ах, Серке, всё у тебя будет хорошо, пой». Серке стал петь и долго пел свои самые красивые песни. Когда через время оглянулся, кота уже не было, на том месте, где он сидел, лежали два кошачьих глаза. «Что ты сделал? Так же пропадешь!» Потом люди долго не видели Серке в этих местах, но слышали, что он далеко от их аулов сочиняет и поёт свои красивые песни, а на плече у него неизменно сидит слепой камышовый кот.


О несостоявшемся поединке Хажи Мукана с торе Маликом

На берегу озера Кызыл - Коль, что в Сузакском районе, в одноименном ауле живут остатки отряда Кенессары Касымова торе и толенгуты. Жил в этом ауле в 50-60 г.г. XX века силач Малик - торе, который мог легко поднять годовалого бьгчка, вытащить из сора (топкая грязь) верблюда. И этот богатырь решил вызвать на поединок Кажи Мукана, жившего тогда в Тамерлановке и находившегося на заслуженном отдыхе. Кажи Мукан принял вызов, приехал в аул Кызыл - Коль. Малик - торе в честь приезда такого высокого гостя зарезал верблюда и сам его разделывал, дойдя до оркеша (горба), стал от него отрезать кусочки и кушать. Кажи Мукан в этот момент приложил к губам батистовый платочек. Состоялось обильное угощение и Малик - торе спросил: «Где и когда будем бороться?». На что Кажи Мукан ответил: «Ты, торе, гораздо сильнее меня, я это вижу, а применять приемы против тебя с моей стороны было бы не порядочно. Считай, что победа твоя!!!».

Так вот откуда пошла коммерциализация спорта !?

Версия о происхождении названия "Хантаги"
"Она гласит, что во времена джунгарского нашествия в этом ущелье казахский хан Абилмамбет основал свою ставку. Местность была уединенной и позволяла незаметно для врага собирать здесь ополчение из местного населения, чтобы затем примкнуть к армии Абылай-хана."

а где само название-то?

андрей пишет:а где само название-то?

Кроется в слове "хан" Наверное...

А вот легенда о горе Верблюдке. Услышал я ее лет 30 назад. Тогда в начале далеких 80х для нас, учеников младших классов, организовали экскуркию по городу и его окрестностям. Посадили нас в автобус и покатали. При этом тетя экскурсовод рассказывала нам, наверно, о трудовой славе города. Я уже ничего не помню с той экскурсии. Но эту историю запомнил. Давным давно в казахстой степи был хан. Был он сказочно богат. Были у него огромные стада скота. Жесток и властен был тот хан. И была у него дочь красавица. Продолжение следует.

интригуешь

Продолжение легенды. Ханская дочь полюбила молодого джигита. Был тот юноша из небогатого рода. И служил у хана конюхом. Юная девушка и молодой джигит тайно встречались. Однажды в гости к хану приехал другой хан. Приехал гость неспроста, а просить руки дочери хана. Пообещал большой калым. Договорилось ханы, и назначили день свадьбы. Узнала об этом девушка и сказала своему любимому. И решили они бежать. Рано утром собрались влюбленные, сели на верблюдицу и уехали в сторону гор. А утром хан узнал о побеге, разозлился и приказал догнать беглецов. Послал он за ними дюжину джигитов на резвых конях. Долго шли влюбленные и уже дошли до предгорий. Но на горизонте показались всадники. Тогда влюбленный юноша пустил верблюдицу в галоп. Но животное споткнулось и повредило ногу. А погоня уже совсем близко. И вдруг верблюдица заговорила человеческим голосом и сказала чтобы влюбленные спрятались под нее. Влюбленная пара так и сделала. А верблюдица превратилась в камень. ла своему любимому. И решили они бежать. Рано утром собрались влюбленные, сели на верблюдицу и уехали в сторону гор. А утром хан узнал о побеге, разозлился и приказал догнать беглецов. Послал он за ними дюжину джигитов на резвых конях. Долго шли влюбленные и уже дошли до предгорий. Но на горизонте показались всадники. Тогда влюбленный юноша пустил верблюдицу в галоп. Но животное споткнулось и повредило ногу. А погоня уже совсем близко. И вдруг верблюдица заговорила человеческим голосом и сказала чтобы влюбленные спрятались под нее. Влюбленная пара так и сделала. А верблюдица превратилась в камень.

Чтото двойной текст получился. Не пойму почему.

Большой рахмет за легенду!
А это свежее фото, для наглядности

Всем форумчанам привет. В окрестностях Кентау есть одно место. Находится оно между дорогой на Ачисай или на Шоктас, это кому как угодно, и Кошкурганским водохранилищем. Там посреди степи есть сай (овраг) довольно глубокий. В начале этого оврага тоже довольно большой родник. Ручей, протекающий, по дну сая, в подает в заброшенный карьер возле Котырбулака.А на верху оврага древняя могила какого-то почитаемого человека. Повидимому ходжи. Наверняка с этим местом связана какая-нибудь легенда. Кто что то знает пишите. а древняя могила какого-то почитаемого человека. Повидимому ходжи. Наверняка с этим местом связана какая-нибудь легенда. Кто что то знает пишите.

Что за фигня? Опять полтора текста отправляет.

Жылаганата – таинственный водопад, падающий из глаз пропасти.
Легенда о Жылаганата (Плачущем отце)
В незапамятные времена в этих краях жила супружеская чета, у которой было единственное горе - долго не было детей. Все, о чем мечтала, просила и вымаливала у Бога Шашты ана, это был наследник. Наконец, Бог внял мольбам и страданиям бедной женщины, когда однажды она поняла, что у них появится младенец. Каждый раз благодаря Всевышнего, она твердила: «Будь что будет, главное, чтобы ребенок родился здоровым». Так она встречала рассвет за рассветом, сумерки за сумерками. Пролетали день за днем, месяц за месяцем. Между тем прошел и долгожданный срок – заветные девять месяцев. В тревогах и печали десять месяцев остались позади. Супружеская пара пережила и еще один мучительный месяц. И только на двенадцатом месяце начались долгожданные роды. Тяжелые земные муки бедной женщины длились целых девять дней. И вот на свет появилось непонятное существо, представляющее собой плодную оболочку. Испуганный и огорченный муж, не ожидавший такого исхода, пристально всматривался в оболочку, не подающую никаких признаков жизни.
Трудно передать чувства отчаявшихся людей, которых внезапно постигла беда. Вместо долгожданного единственного наследника, прекрасного создания, бережно выношенного женщиной, они получили просто круглую оболочку. Вместо радости – грусть, безысходную тоску.
И тогда убитый горем муж обратился к растерянной от неожиданности, такого удара судьбы жене:
- Слезами горю не поможешь. Лучше похорони его подальше от людских глаз.
Не посмела она ослушаться мужа, и, обливаясь горькими слезами, нежно взяв в руки оболочку, побрела к подножию горы. Мучительно больно было прощаться ей с единственной родной плотью, едва вышедшей из ее утробы.
Приближаясь к горе, позволив себе немного передохнуть, она бережно положила оболочку на землю. И даже давая волю слезам, бедная женщина, прижимая к сердцу рожденное ею существо, не переставала молить Бога. Слез было пролито столько, что образовалась настоящая лужа.
Оплакивая своего единственного, она вдруг увидела, что оболочка стала лопаться. Внезапно вылупившийся из нее мальчик с золотым челом тут же пустился в бега. Обезумевшая от неожиданного счастья, женщина поднялась на ноги и увидела удивительную картину: мальчик с золотым челом, сказочно сверкавшим от солнечных лучей, словно вихрь продолжал отдаляться от нее. Казалось, догнать его невозможно.
- Сыночек мой, родимый, погоди. Я…я…я… Шашты ана, твоя мать. Ну, погоди же…, - еле поплелась она за ним.
Порою, радость и сильный страх для людей неразличимы. И тут Шашты ана кинулась бежать за своим сыном. Невозможно описать простыми словами, сколько слез она пролила…
Шашты ана, обливаясь слезами, всеми силами пыталась остановить своего сына. Однако мальчик с золотым челом убежал уже так далеко, что виден был размером с маленькое зернышко и… затем исчез.
Лето в ту пору было жарким. Позаботившись, чтобы мать смогла утолить жажду, мальчик палкой ударил о землю. И на этом месте, среди камней, возник колодец. Шашты ана, отведав воды из колодца, снова отправилась в путь на поиски своего сына…
Мальчик с золотым челом, перешедший тот самый Тасбулак, уходил все дальше и дальше. За ним, запыхавшись, с трудом бежала измученная Шашты ана, подол платья путался в ее ногах. Мальчик с золотым челом, ярко переливавшимся солнечными лучами, приблизился к этой скале. И не оглядываясь на прибежавшую за ним мать, заскочил в пещеру, откуда через мгновение раздался его голос:
- Апа, возвращайтесь домой, не ищите меня. Считайте, что меня для вас нет. Прошу, уходя, не оглядывайтесь назад, - предупредил он ее.
Шашты ана, потеряв всякую надежду, решила вернуться домой. И все же она ослушалась сына и оглянулась, в надежде хоть краем глаза еще раз посмотреть на него. Но увидела падающую со скалы огромную волну. И даже это не устрашило материнское сердце. Заплаканная, она застыла на месте, надеясь увидеть своего сыночка, а с грохотом несущаяся волна, снося все на своем пути, казалось вот-вот, должна ее проглотить. Но бесстрашная мать все стояла, обливаясь слезами. А бурный поток, едва приблизившись к женщине, тотчас остановился, просочился в землю и исчез. Как говорит легенда, плачущая женщина тут же окаменела…

Выдающийся исследователь Туркестана

Николай Северцов первым составил геологическую карту Каратау.

В Кентауском музее горного дела хранится раритетное издание книги «Путешествия по Туркестанскому краю» Николая Северцова. Еще один экземпляр выставлен в Алматинском музее книги. Впервые этот научный труд доктора зоологии, члена Императорского русского географического общества издан в Санкт-Петербурге в 1873-м, а затем переиздан в 1947 году.

В Музее горного дела собрано также множество других, в том числе и архив­ных, документов, свидетельствующих о научных изысканиях путешественника, первым составившего геологическую карту Каратау. Почти четверть века своей жизни русский исследователь посвятил изучению Центральной Азии, предприняв целый ряд научных экспедиций, в том числе и две туркестанские.

Имя натуралиста-зоолога, создателя русской школы зоогеографов Николая Алексее­вича Северцова можно смело поставить в один ряд с такими исследователями Азии, как Н. Миклухо-Маклай, Н. Пржевальский, В. Арсеньев. Десять полных лет он посвятил исследованию Туркестана, большая часть территории которого была совершенно неизвестна европейцам.

Знакомство Николая Алексеевича с Южным Казахстаном началось весьма неординарно. В конце 50-х годов XIX века край был объят огнем национально-освободительного движения казахского народа, направленного против власти Кокандского ханства. Это сдерживало ученого от путешествия по Каратау, о котором он мечтал, особенно во время экспедиции в низовья Сырдарьи и северные Кзыл-Кумы.

Вскоре побывать в этой местности случай все же представился. В апреле 1858 года отряд из ста человек послали из Перовска (так в то время называлась нынешняя Кызылорда) вверх по Сырдарье для заготовки тополевого и джидового леса для строительства. Ученый напросился ехать вместе с ним, взяв с собой препаратора Гурьянова, восемь казаков, двоих охотников да погонщика для верблюдов. И хотя исследователя неоднократно предупреждали об опасности кокандских набегов и необходимости все время держаться поблизости к отряду, он пренебрег осторожностями и угодил в плен к кокандцам.

В момент захвата Северцов получил тяжелые ранения: пытаясь отсечь ему голову, кокандцы разрубили шею, раскололи скуловую кость, отсекли ухо и нанесли три удара пикой в руку, грудь и под мышку. Как это случилось, Н. Северцов живописует в своей работе «Месяц плена у кокандцев». При схватке Николай Алексеевич получил в общей сложности 12 ран, заживлять которые ему пришлось в Туркестане. Именно сюда привезли пленного, поселив у бека, представлявшего верховную военную и гражданскую власть в регионе.

В Туркестане пленник провел долгий месяц. Требуемой суммы денег для выкупа и освобождения из плена у ученого при себе не было, и в какой-то момент он потерял интерес к жизни и даже не хотел лечиться, отдав свое здоровье и даже жизнь на откуп судьбе. Но как только стало известно, что командующий Сырдарьинской линией русских войск отправился в рейд в направлении Туркестана и успешно громит по пути разрозненные отряды кокандцев, у Николая Северцова резко поменялось настроение. Он разрешил себя лечить, и к нему специально приставили знахаря Абселяма, одновременно служившего ему переводчиком. Врачеватель тот был из числа русских пленных, принявших мусульманство.

К ранам лекарь прикладывал сырую парную баранину, а после присыпал ее порошком, главной составляющей частью которого были толченые черепашьи яйца. Народные средства дали хороший эффект, и вскоре осунувшийся, но живой путешественник вернулся в форт Перовский. Туркестанский бек писал в своем письме на имя командующего Сырдарьинской линией, что они приняли чиновника Северцова «как гостя, с должным угощением», «дали лошадь – сделали подарок» и отправили с проводниками и под охраной отряда из ста воинов.

Такое рискованное путешествие Северцова вызвало интерес в столице к личности героя и могло бы навсегда отбить у него охоту к исследованию Центральной Азии. Но на самом деле все оказалось по-другому. Как только он узнал о готовящемся Кокандском походе генерала М. Черняева, то сразу примкнул к нему. Это была вторая экспедиция Северцова, длившаяся с 1864 по 1868 год.

У генерала Николаю Алексеевичу приходилось исполнять обязанности начальника штаба, водить войска в атаку, быть парламентером, прекрасно зная, что два его предшественника были посажены Якуб-ханом на кол. Казалось бы, военные действия в Туркестане могли отвлечь Николая Алексеевича от исследований фауны, но преданность науке, трудоспособность и талант давали свои результаты. После каж­дой экспедиции он возвращался с богатейшим материалом, который обрабатывал дома, и из-под его пера выходили научные труды, приносившие ему мировую славу.

После кокандского плена родные и друзья ученого настаивали, чтобы он отказался от рискованных путешествий и приступил к преподавательской деятельности. Тем более что в это время ему предложили должность доцента на кафедре общей зоологии в Киевском университете. Перед Николаем Алексеевичем открывались прекрасные перспективы для занятий наукой и карьерного роста. К тому же из предыдущей научной экспедиции в Цент­ральную Азии он привез такую богатую коллекцию, что на ее обработку и описание требовались годы. Каким бы заманчивым ни было предложение, которое он поначалу даже принял, но все же страсть к путешествиям перевесила. Осенью 1864 года Северцов перебрался для изучения среднего течения Арыси, рек Келес и Бадам. Последние три месяца года Николай Алексеевич провел в Чимкенте, работая над проектом положения о Туркестанской области, с которым отправился по поручению генерала Черняева в Петербург. В феврале 1865 года проект был утвержден.

Николай Северцов все это время тщательно изучал экономику области и установил, что район Чимкента является самым густонаселенным и культурным, житницей, поставляющей пшеницу в Аулие-Ату, Туркестан и Ташкент. Северцов, составляя геологическую карту Каратау, обнаружил свинцовое месторождение близ Турланского прохода, нашел золото, правда, это были не золотоносные пласты, а небольшое количество драгоценного металла в россыпях. Заинтересовался он также местным хлопководством и даже попытался определить северную границу его производства. На этом изучение Н. Северцовым Южного Казахстана не закончилось.

В июле 1865 года генерал-квартирмейстер главного управления генерального штаба Я. Веригин информировал его об ученой экспедиции, отправляемой в Туркестанскую область, и о назначении Николая Алексеевича начальником физического отдела экспедиции: «Вследствие ходатайства командующего войсками Оренбургского края о необходимости всестороннего изучения вновь занятого в минувшем году Зачуйского края государь император высочайше повелеть соизволил отправить в Туркестанскую область на два года ученую экспедицию из двух отделов». Годовое жалованье исследователю определили в 1 200 рублей. На проезд от Петербурга до Чимкента Н. Северцову выделялись двойные прогонные деньги на три лошади. Кроме того, он получал деньги на покупку инструментов и препараторских принадлежностей. Все расходы на экспедицию оправдались с лихвой, ведь она охватывала не только вопросы гео­логии, ботаники, зоологии, антропологии, лингвистики и этнографии, но и экономики.

Преодолев на лошадях путь в тысячи верст, Николай Северцов озаботился проб­лемой организации путей сообщения между Россией и Центральной Азией, чтобы сократить время в пути и наладить более дешевый провоз товаров. Осенью 1872 года в своей докладной записке на имя генерал-губернатора Туркестанского края Константина фон Кауфмана Николай Алексеевич излагает проект «устройства парового безрельсового сообщения между Оренбургом и Казалинском». В другом письме он дает подробные экономические расчеты и доказывает выгоду пароходства по Сырдарье. Даже если учесть технические просчеты этих проектов, похвально само по себе стремление путешественника поднять экономику полюбившегося ему края.

На тот момент Николай Северцов уже в течение пяти лет состоял чиновником по особым поручениям Туркестанского генерал-губернатора К. Кауфмана. Константин Петрович, как человек глубоко образованный и ценящий роль науки в развитии общества, постоянно интересовался, как идут дела у Северцова, что он сделал и какие у него дальнейшие планы. Николай Алексеевич в свою очередь писал генерал-губернатору обстоятельные письма, детально излагал результаты экспедиций и делился своими размышлениями. В апреле 1869 года путешественник направил рапорт на имя Кауфмана с просьбой наградить препараторов Туркестанской ученой экспедиции. В архиве сохранилась резолюция, наложенная Константином Петровичем: «Отчет о ходатайстве доктора Северцова представить военному министру, выразив, что хотя ученая экспедиция эта была учреждена по высочайшему повелению до учреждения Туркестанского генерал-губернаторства, но труды ее с 1867 года мне близко известны, и я могу лишь удостоверить деятельность и полезность ее занятий и потому со своей стороны полагаю, что было бы справедливо исходатайствовать г. Северцову звание академика».

Туркестанская экспедиция закончилась с большим успехом, ученого ждал приятный сюрприз: Московский университет, гордясь успехами своего воспитанника, присвоил ему степень доктора зоологических наук, не дожидаясь защиты диссертации, которая у Северцова была уже готова и которую он позже блестяще защитил. За первые свои экспедиции Николай Алексеевич получил золотую медаль Парижского международного географического конгресса и Константиновскую медаль от Русского географического общества. Последующие путешествия принесли неутомимому исследователю степень док­тора зоологии.

Н. Северцов, продолжая обрабатывать результаты своих семи экспедиций в Цент­ральную Азию, в том числе и на Памир, параллельно строил планы новых исследований. Увы, осуществиться им уже не было суждено. После тяжелой болезни и смерти Кауфмана новый генерал-губернатор Туркестанского края уведомил Н. Северцова о предстоящем увольнении и предложил ему «заблаговременно заботиться устройством своего служебного положения вне администрации Туркестанского края». Так 55-летний ученый оказался безработным. И хотя по личному ходатайству председателя Русского географического общества П. Семенова-Тян-Шанского Северцову установили пенсию, это ничуть не сгладило для него горечь от такого поворота событий…

Кентаусцы чтят имя Николая Северцова. Не случайно в экспозиции местного музея всегда представлены материалы об исследователе Туркестанского края, позволяющие узнать много интересного о его жизни и деятельности. К примеру, что он первым описал многие виды рас­тений и животных, обитающих в этой местности, проанализировал географические аспекты края, исследовал полезные ископаемые, изложил свое видение экономического развития региона.

И конечно же, особенно важен тот факт, что именно Николай Северцов первым составил геологическую карту Каратау, которая в последующем легла в основу разведки Турланского, или Ачисайского, месторождения, руды которого перерабатывались на комбинате «Казполиметалл», созданном в 1927 году и ставшем гигантом цветной металлургии. Потом трест «Казполиметалл» разделили на три самостоятельных предприятия: Чимкентский свинцовый завод, Кенсайское рудоуправление и Ачисайский полиметаллический комбинат. Следствием масштабной разработки полиметаллических руд стало строи­тельство у подножия Каратау маленького симпатичного горняцкого городка. Но это уже совсем другая история.

Любовь ДОБРОТА